По подсчетам «Коммерсанта», за 25 лет с 2000 года под уголовное преследование в России попали 32 губернатора, большинство из них (21 человек) стали фигурантами дела, находясь в должности. В остальных случаях силовики возбуждали дела уже после ухода главы региона с поста. До суда дошли 19 дел, остальные были прекращены из-за истечения срока давности или отсутствия состава преступления.
В эту статистику попал экс-губернатор Курской области Алексей Смирнов, занимавший свой пост несколько месяцев и вышедший в отставку после протеста беженцев. Он стал фигурантом дела о взятках и хищениях денег при строительстве оборонительных сооружений на границе с Украиной. К делу мог быть причастен министр транспорта России Роман Старовойт, тоже бывший курский губернатор, наследником которого был Смирнов. Тело Старовойта было найдено 7 июля 2025 года, по версии следователей, он совершил суицид.
Редакция «7х7» изучила, как во времени менялось уголовное преследование представителей власти в регионах и что это означает для гражданского общества.
Управленцы делятся на две категории: лояльные власти и раздражающие власть. Кремль борется с ними по-разному
Евгений Урлашов баллотировался в мэры Ярославля и в 2012 году успешно выиграл выборы во втором туре у кандидата-единоросса. В это время Кремль выстраивал политическую вертикаль — на должности мэров и губернаторов продвигал лояльных федеральной власти людей. Урлашов критиковал «Единую Россию» и открыто говорил о планах идти сначала в Облдуму, затем в губернаторы. Политолог Александр Кынев писал, что с приходом Евгения Урлашова мэрия потеряла нейтралитет — больше не сотрудничала с «ЕР», а у самого мэра были большие шансы попасть в региональное заксобрание. Это напугало Кремль.
В ночь на 3 июля 2013 года Урлашова задержали сотрудники местного подразделения МВД по экономической безопасности по подозрению в вымогательстве взятки 14 млн руб. Через три года суд приговорил его к 12,5 годам лишения свободы в колонии строгого режима и штрафу в 60 млн руб.
Это был один из самых громких случаев, когда Кремль расправился с нелояльным мэром. По похожей схеме силовики задержали губернатора Хабаровского края Сергея Фургала, в отношении которого в июле 2020 года СК возбудил уголовное дело об организации убийств предпринимателей. В феврале 2023 года бывший хабаровский губернатор получил 22 года колонии.
Урлашова и Фургала политический консультант Алексей Аксютенко назвал примерами политиков, вызывающих у власти раздражение. С ними Кремль расправляется «быстро, жестко и без лишних сантиментов». Но подобные истории стали редкостью. К 2025 году только в Хакасии действующий глава региона Валентин Коновалов из КПРФ очень формально находится в оппозиции к Кремлю: он пришел на место “банщика Путина” Виктора Зимина, а на выборах в 2024 году заставил Кремль снять с предвыборной гонки конкурента-единоросса, “ветерана СВО”.
С группой нелояльных политиков федеральные власти борются стандартно: возбуждая уголовные дела. В отношении представителей лояльного класса действуют те же репрессивные методы, но часто Кремль применяет их не из-за разногласий регионалов с федеральным центром.
С первого срока Владимир Путин пытался ограничить влияние мэров и губернаторов, потому что понимал: это политические элиты, у которых есть власть в регионе, благодаря которой они могут быть независимыми от Кремля. Даже если те демонстрировали полную поддержку федеральной власти.
Кремль отменил прямые выборы губернаторов в 2004 году на восемь лет. А когда вернул, появился муниципальный фильтр — сбор подписей для выдвижения. Подписи могут ставить главы муниципальных образований и депутаты, большинство которых единороссы и чаще поддерживают только своих. Главы регионов из локальных политических игроков превратились в менеджеров федерального проекта. В то же время начались преследования, которые политический консультант Аксютенко назвал зачисткой региональной элиты.
Под эту «зачистку» в 2015 году попал губернатор Коми Вячеслав Гайзер (приговорен к 11 годам колонии строгого режима за коррупционные преступления), а в 2017 — губернаторы Марий Эл Леонид Маркелов и Удмуртии Александр Соловьёв. Оба обвинялись в получении взятки от региональных бизнесов.
— Покровителей на федеральном уровне ни у Маркелова, ни у Соловьёва не было, — сказал “7х7” эксперт по антикоррупции Илья Шуманов. — Можно сказать даже, что они были выходцами из региональной элиты, имели сильную опору на земле в виде бизнесов, поддержки региональных кланов.
Передел региональной собственности — распространенная причина для уголовного преследования управленцев, пояснил политический обозреватель Андрей Перцев:
— Часто на чиновниках замкнуты финансовые потоки, у них есть дружественный бизнес. В случае выпадения таких людей из обоймы или их ослабления, бизнес начинает интересовать более сильных игроков.
Разорвать связи между губернаторами и локальными бизнесами, которые поддерживали их власть, Кремль смог благодаря «варягам» — людям, не имевшим ничего общего с регионом, куда Путин отправил их руководить. Для обучения потенциальных глав Кремль создал в 2017 году Школу губернаторов на базе РАНХиГС. Таким образом случайные люди больше не могли попасть на пост главы региона.
Власти, рассказал Шуманов, стали отбирать людей, лояльных Кремлю и связанных с федеральными и финансово-промышленными группами и кланами. Покойный экс-губернатор Курской области Роман Старовойт — пример этому. Он прошел через Школу губернаторов и был ставленником братьев Ротенбергов — российских бизнесменов, тесно связанных с Путиным.
Школа губернаторов изменила отношение Кремля и самих управленцев к должности главы региона. Это кресло стало обязательным фильтром для дальнейшего продвижения на федеральный уровень.
— Должность губернатора укрепила систему тестирования человека в народном хозяйстве, — объяснил Илья Шуманов. — Сначала политик должен поработать с людьми, с их реальными проблемами, а потом уже Кремль будет думать: давать этому человеку федеральный пост или нет.
С изменением отношения Кремля к губернаторской должности сменилось и возможное наказание. Губернаторов и их помощников стали преследовать за провинности — невыполнение крупных федеральных программ (строительство школ, ремонт дорог). В Краснодарском крае в мае 2025 года силовики задержали бывшего вице-губернатора Александра Нестеренко по делу о превышении должностных полномочий, так как под его руководством замедлились сроки строительства соцобъектов. Или, как в случае с Романом Старовойтом, - невозможность защитить границы страны.
В последнем случае поблажек не будет, кто бы ни стоял за политиком или чиновником. Путин дал понять это в мае 2024 года, когда отправил в отставку министра обороны Сергея Шойгу. Сразу после СК возбудил уголовные дела в отношении ключевых представителей Минобороны. Экс-замминистра Шойгу Тимура Иванова суд приговорил к 13 годам лишения свободы, признав виновным в особо крупном хищении и в отмывании доходов организованной группой в особо крупном размере.
Бывшего замначальника российского Генштаба Вадима Шамарина московский гарнизонный военный суд приговорил к семи годам колонии строгого режима по обвинению в получении взяток при выполнении оборонного заказа. Бывшего начальника главного управления кадров Минобороны РФ генерал-лейтенанта Юрия Кузнецова также обвинили в получении взятки, но решения суда на момент публикации не было. Всего по делу Минобороны было задержано 13 человек.
— История с Шойгу и его подчиненными очень показательная, — сказал Алексей Аксютенко. — У Шойгу была очень большая защита, одна из самых надежных в стране, но оказалось, что теперь даже это не спасает.
Илья Шуманов добавил:
— Новая реальность сильно отличается, поэтому Кремль пытается возложить ответственность за провалы в том числе и на губернаторов, как на наиболее уязвимых и слабых игроков в этой системе. Губернаторов перестали беречь, потому что они не обеспечивают стабильность власти в регионах. Стабильность теперь обеспечивает Кремль.
Силовики могут возбудить дело в отношении любого политика и чиновника, но они сохраняют баланс между необходимостью преследовать и политической целесообразностью
Коррупция — самая распространенная причина, по которой федеральная власть преследует лояльных ей регионалов. По данным «Новой газеты», в период с 2000 по 2020 гг. губернаторов и мэров чаще всего обвиняли в преступлениях против госвласти: злоупотреблении полномочиями, нецелевом расходовании бюджета, получении и даче взятки, подлоге, халатности и др.
Политический консультант Алексей Аксютенко сказал, что возбудить дело, связанное с коррупцией, легко. Любой чиновник, подписывающий документы, так или иначе может быть задействован в коррупционных схемах. Следствие может очень вариативно использовать эту информацию для возбуждения уголовного дела, потому что даже хищение денежных средств подрядчиком может задеть высокопоставленного начальника.
— Одиночек на постах мэров и губернаторов уже давно нет, потому что фактор, что на посту окажется «случайный» человек, исключен абсолютно, — пояснил Аксютенко. — Мэр и губернатор в любом случае являются частью какой-то команды и действуют в интересах команды, а дальше, соответственно, маховик раскручивается. Можно считать преследование конфликтом интересов или коррупцией — это уже вопрос риторический.
Политический обозреватель Андрей Перцев пояснил, что мэров и губернаторов чаще всего судят за коррупцию, потому что силовикам «нужны палочки для отчетности», а коррупционное дело можно возбудить «почти против любого чиновника».
Антикоррупционная риторика, по мнению Ильи Шуманова, зачастую находит позитивный отклик у граждан — они «радуются, когда кого-то раскулачивают», потому что понимают, что региональные власти воруют.
Часто в отношении губернатора дают показания люди из его ближнего окружения — вице-губернаторы или бизнесмены, которые фигурировали в делах. Вероятно, экс-губернатор Курской области Алексей Смирнов дал показания против своего бывшего руководителя Романа Старовойта. А против самого Смирнова свидетельствовали глава фирмы-подрядчика и задействованный в схеме экс-депутат.
— Это типичная стратегия следователей и оперативников, — сказал Шуманов. — Они обещают человеку, что сотрудничество со следствием повлечет более мягкий приговор. Если силовики задерживают несколько людей, конечно же, они ведут длительное оперативное наблюдение, обладают всей информацией. Они готовы реализовывать материал, просто это вопрос политической воли, потому что всегда существует некий баланс между необходимостью преследовать за коррупцию и политической целесообразностью.
Все чиновники и политики понимают, что они потенциальные жертвы. Уголовных дел в их отношении меньше не станет
Классические отставки губернаторов к 2022 году стали плановыми. Политологи периодически составляли прогнозы, кого Кремль может снять с поста. После начала войны в Украине, согласно анализу политолога Александр Кынева, уровень ротации и в губернаторском корпусе, и в региональной административной элите снизился. До 2022 года Кремль каждый год менял в среднем 13 губернаторов, а в период с 2022 по 2023 гг. — всего пять. Кынев в своем исследовании объяснил это тем, что федеральная власть была в растерянности и сместила фокус внимания «на более насущные вопросы — проблемы вооружений, комплектования, санкций, внешней политики».
К 2024 году федеральные власти адаптировались к новым реалиям и вернулись к управлению региональной политикой — с июля 2024-го по июнь 2025-го поменялись 13 губернаторов. На возвращение привычного режима отставок повлияло, по мнению политолога, и приближение выборов 2026 года в Государственную думу, которые «всегда резко усиливают уровень ротации региональной номенклатуры». К тому же, написал Кынев, назначения губернаторов в некоторых регионах выглядит как тестирование «новых и более жестких практик в управлении».
Один из таких примеров — глава Вологодской области Георгий Филимонов. Он ограничил продажу алкоголя в регионе, выступил за полный запрет абортов и инициировал создание молодежной организации «Опричники», название которой отсылает ко временам правления Ивана Грозного. Кынев объяснил, что администрация президента внимательно наблюдает за реакцией политических и экономических элит, а также общества на действия губернаторов типа Филимонова.
Уголовные преследования после начала боевых действий перестали быть предсказуемыми и будут набирать обороты, потому что любой провал, связанный с военными событиями, станет индикатором изъянов в управлении страной. Кремль станет реагировать «достаточно жестко».
— Если такие кейсы, как с командой Шойгу или Старовойтом, будут продолжаться, то скоро в России будет дефицит не только среди мелких муниципальных управленцев, но и в силовых структурах, потому что никто не захочет ставить на карту собственную жизнь и будущее своих детей, — пояснил Алексей Аксютенко.
С этим согласился политический обозреватель Андрей Перцев:
— Каждый чиновник и сейчас понимает, и раньше понимал, что он потенциальная жертва.
По его мнению, количество уголовных преследований в отношении управленцев не уменьшится, но «будет оставаться примерно на том же уровне», потому что «силовики не будут уменьшать свои кипиаи, а если дел будет больше, то работать будет некому».