Силовики вербуют россиян и заставляют их заниматься провокациями. Правозащитник — о том, как это происходит и кто в зоне риска

— Кто из силовиков вербует граждан?

— Оперативные сотрудники силовых ведомств — полиции, куда входит также центр “Э” (по борьбе с экстремизмом), ФСБ и т.д. Между собой сотрудники силовых ведомств скрывают информацию о своих осведомителях, так как методика вербовки и сотрудничества составляет гриф государственной тайны.

На практике, чаще всего, работа с завербованными агентами и осведомителями выглядит так: об этом человеке знают оперативник, который работает с ним (их может быть двое), и начальник. Другим эти сведения не разглашаются. 

Данные об осведомителях хранятся у оперов в личных сейфах, которые закрываются на ключ. Силовики не работают группами, не устраивают коллаборацию между ведомствами.

Когда человек начинает сотрудничать с силовиками, он пишет согласие — я, такой-то, соглашаюсь сотрудничать и передавать информацию под позывным. Например, «Бобер». Когда осведомитель пишет записки, он в них представляет себя позывным. Такие документы, маркированные его псевдонимом, оперативники могут передавать другим сотрудникам для их работы.

— Как силовики выбирают человека для вербовки?

— В первую очередь силовики исходят из сферы или организации, где работает человек. Они рассматривают организацию, которая им интересна, и после этого начинается поиск людей внутри компании, которые потенциально могут согласиться на сотрудничество.

Например, ФСБ — большая структура с различными службами, которые занимаются своим профилем работы: кто-то политическими делами, кто-то промышленными. И те, кто занимаются промышленностью, политикой не интересуются. Им, конечно, важно иметь каких-то информаторов внутри промышленных организаций, поэтому вербуют не только людей с оппозиционными взглядами.

У силовиков есть целая методика по составлению психологических портретов. Часто они привлекают психологов, которые буквально выбирают из списка людей, к кому, на их взгляд, легче подойти с предложением о сотрудничестве. Люди разные, если за человеком собирать какую-то информацию, не очень сложно узнать, насколько он податлив, можно ли на него надавить, чего он боится.

Понаблюдав за человеком даже несколько дней, легко увидеть его слабые стороны. Например, ездит неаккуратно за рулем или каждую пятницу покупает наркотики, ходит в клубы, направленность которых хотел бы скрыть. Силовики перед вербовкой ищут у человека его слабые места.

Многих людей эфэсбэшники вербуют в университетах — проще найти перспективного студента, заручиться его согласием, пока он еще молодой, зеленый, и продолжить сотрудничать с ним на протяжении многих лет.

— Какие методы силовики используют при вербовке людей?

— Метод кнута — давление на страх. Например, человек работает в государственной структуре и боится потерять свою должность. Ему говорят: либо сотрудничаешь либо больше не работаешь.

Часто вербовка происходит, когда человека задерживают по общеуголовным преступлениям, которые сложно отнести к категории политических и которые сильно ломают жизнь — например, покупка наркотиков.

Кого-то могут поймать на комментариях в интернете и заставить человека сотрудничать под угрозой возбуждения дела.

Во время обысков силовики редко вербуют людей.  Обыск — это механизм, который уже заработал. Для него нужно возбудить уголовное дело, получить санкцию суда, вовлечь кучу людей и запустить формальный процесс привлечения человека к ответственности. Такое делают ради вербовки крайне редко.

Метод пряника иной. Людям предлагают продвижение по работе или решение каких-то проблем. Например, могут сказать: мы договоримся с банком, чтобы тебе дали отсрочку по кредиту. За выполненную работу могут платить деньги. Были случаи, когда силовики предлагали оплатить курсы фотографии или билет на поезд, чтобы потенциальный агент съездила отдохнуть на море. Силовики видят, в чем у человека проблемы, и пытаются предложить ему решение в обмен на сотрудничество.

— Как изменилась вербовка граждан после начала войны в Украине?

— Увеличилось количество обращений [в «Первый отдел»], связанных с вербовкой. Силовики, по ощущениям, стали нарабатывать палки [выполнение планов] по вербовкам. Они задерживают человека без предварительного изучения, без понимания, насколько он может быть ценным, заставляют его подписать документ о сотрудничестве. Зачастую этих завербованных людей просят делать грязную работу — заниматься провокациями. До войны в Украине осведомители этим не занимались.

Заниматься провокациями — это чаще всего вступать с кем-то в диалоги в интернете, то есть проверять людей, насколько они готовы обсуждать темы, связанные с политикой, в социальных сетях.

Еще после начала войны заметен тренд, который раньше был совершенно недопустим. Силовики стали подставлять своих агентов-осведомителей, которые делали для них грязную работу. Такое ощущение, что силовики видят, что человек не приносит им никакой пользы или уже перестал приносить пользу, а палки по раскрываемости им важны. Тогда проще ненужного человека пустить в расход. Происходит это так: силовик просит агента вступить в переписку с условным представителем батальона «Азов», человек выполняет это поручение, но силовик его [поручение] официально не оформляет. По итогам переписки силовики задерживают осведомителя и вменяют ему эту переписку как сотрудничество с террористической организацией и попытку вступить в нее. Это очень простая схема для них — не нужно никого искать, не нужно ничего выявлять, даже провоцировать не нужно, потому что человек все делает сам, по их просьбам, думает, что помогает органам безопасности.

— Правда ли, что силовики вербуют и тех россиян, которые эмигрировали из РФ?

— Силовикам важно знать, какие у эмигрировавших россиян есть настроения, чем они занимаются, какие есть инициативы, где они берут деньги, где встречаются, ведь многие уехавшие продолжают активно работать с Россией. Это и журналисты, и правозащитники различных организаций. Со всеми ними ФСБ активно борется.

Я не припомню случаев в последние пару лет, когда бы человек выходил на публику и говорил: ко мне подошли эфэсбэшники на улице в центре Берлина и попросили работать на них. Скорее человека вербуют в России и отправляют в командировку, «в эмиграцию».

Завербованный агент собирает информацию в эмиграции. Например, узнает, что будет проходить секретный слет российских политиков в условной Будве. Передает информацию силовикам, а те могут посмотреть по билетам людей, за которыми они следят, куда те вылетают. И если увидят, что несколько россиян в эти даты тоже летят в Будву, могут кого-то остановить, например, после этой встречи. Обнаружить у человека деньги, просканировать его телефон и найти там какую-то деликатную информацию, которую можно использовать в уголовных делах.

— Если человек, который подписал бумагу о сотрудничестве, отказывается быть агентом, какие у него могут возникнуть риски?

— Юридических рисков нет никаких, ведь сотрудничество с силовыми ведомствами носит добровольный характер. Все зависит исключительно от личности опера — захочет ли он как-то отомстить за отказ сотрудничать. Если захочет, конечно, может пытаться испортить жизнь, но это происходит не так часто.

Им проще отпустить человека, не тратить на него время, а найти нового. Вот если человек начинает ломаться, говорит — я бы не хотел, мне надо подумать — тогда могут возникнуть сложности. Силовики способны физически угрожать человеку, потому что видят, что его все еще можно склонить к сотрудничеству.  Тех, кто однозначно отказывает, чаще всего оставляют в покое.

— Человека, который все же какое-то время сотрудничал, а уже потом решил прекратить связь с силовиками, тоже легко отпустят?

— Здесь уже по-разному. Если осведомитель ценный, то есть работает в организации, где сложно завербовать других людей, его будут стараться удержать — и задабривать, и запугивать. Но чтобы устраивать осведомителю проблемы и сажать его за решетку — такое нечасто бывает.

— Что делать человеку, чтобы у силовиков не возникло желания завербовать его?

— Застраховать себя от прихода силовиков почти невозможно. Есть только один совет — не нарушать закон. А в момент, когда они предлагают сотрудничество, постараться проявить выдержку и найти в себе силы и смелость сказать: я не буду с вами сотрудничать.

— Бывает, силовики предлагают людям, которые не завербованы, встретиться и попить кофе, побеседовать. Что это значит?

— Такие встречи не бывают безопасными. Это не просто безобидные встречи. Если силовик зовет человека, значит, в отношении него ведется серьезная оперативная работа. Либо человека уже проверяют, насколько он готов идти с ними на контакт, либо по результатам таких встреч силовик пишет документ, который его коллеги используют при оперативной деятельности.

В такой ситуации надо сделать так, чтобы силовику было неинтересно продолжать эти встречи. Когда он приходит пообщаться, надо отказывать, говорить: я не буду с вами разговаривать.